В.А. Козар,

председатель Украинского отделения МЦР, Киев

ВОЗРОЖДЕНИЕ РЕРИХОВСКОГО ДВИЖЕНИЯ И ТРУДНОСТИ ВЫБОРА ПРАВИЛЬНОГО ПУТИ

Начинание, которое стоит на утвержденном творчестве Рериха, нужно так охранять.

Е.И. Рерих

Знаменательно то, что наш общественно-научный симпозиум проходит в преддверии празднования 100-летия со дня рождения Ю.Н. Рериха. В мае 2002 года в Киеве, в Музее русского искусства, там же, где Юрий Николаевич представлял выставку картин своего отца в 1959 году, открылась выставка Рерихов. На этой выставке представлены все четверо Рерихов.

Начало возрождения Рериховского движения положил Юрий Николаевич Рерих, а продолжил Святослав Николаевич созданием Советского Фонда Рерихов в 1989 году и передачей в дар советскому народу наследия своих родителей с условием создания общественного Центра-Музея имени Н.К. Рериха. У истоков Рериховского движения на родине стояли Юрий Николаевич и Святослав Николаевич Рерихи и те люди, которые неукоснительно выполняли заветы старших Рерихов.

С возрождением Рериховского движения на родине Рерихов возгоралось то удивительное пламя, с которым внутренне были связаны самые сокровенные чаяния и надежды людей, истосковавшихся по истинному Свету и Красоте.

Совершенно новая концепция Культуры, разработанная Н.К. Рерихом на основе идей Живой Этики, имела то практическое эволюционное значение, которое необходимо было ре­ализовать как неотложную необходимость времени.

Первые возрожденческие волны мы начали ощущать в 1984-1985 гг. Эти волны привели в движение рериховское подполье и стихийно подошедших новых почитателей Рериха. Этот момент сегодня важно отметить для осознания многих причин возникновения сложных противоречий, имеющихся в современном

Рериховском движении. Именно в этом подполье формировалась та многосложность пониманий и те разноуровневые под­ходы, в котором общего движения, как такового, не было. Скорее, каждая группировка со своим иерархическим центром двигалась сама по себе, но все вместе как движение представляли собой пробудившийся хаос, не предвещавший как будто ничего страшного. Небольшие группы изучали Живую Этику, Тайную Доктрину и другую запрещенную литературу. Невидимые нити связывали эти группы со старшим поколением, как-то связанным со старшими Рерихами, или же с теософской линией—с последователями Елены Блаватской. Естественный подбор учеников, порядок, иерархичность были архаичными, напоминающими некий ритуал.

Параллельно этим пробуждающимся волнам, связанным с подпольем и изучением Живой Этики, проходил другой процесс, соприкасающийся с художественным творчеством Николая и Святослава Рерихов. Этапы пробуждения определялись передвижными выставками, начавшимися со времен "оттепели" и приезда Юрия Николаевича Рериха в Москву в 1957 году. Ритм отеплений и охлаждений представлял линию преемственности, связанную с деятельностью сначала Юрия Николаевича, а затем Святослава Николаевича. Выставки имели огромный успех. Изголодавшийся советский народ восчувствовал Свет, льющийся с полотен. Он был той настоящей благодатью, которая пробуждала в людях непосредственные искренние чувства любви к красоте, природе, истории, древней Руси, сказочной Индии, легенде, восточной Мудрости. Очарование мысли завораживало, вдохновляло, пробуждало сердце, радовало, как что-то очень родное и близкое. Эти отепления таинственным образом закладывали поступательный ритм в направлении к Культуре в том понимании, как мыслил ее Николай Константинович Рерих.

Были два пути, которые можно было бы назвать условно — легальный и нелегальный. Легальный путь осуществлялся непосредственно через младших Рерихов, через живые магниты. Подпольный действовал через посредников, знавших старших Рерихов. Деление такое очень условно, потому что в жизни часто все переплетено, но разница между ними была огромная. Многие не понимали этого и думали, что они — первые. Но так или иначе легальный путь напитывал сильными впечатлениями, хотя и открывал преимущественно культурную, в основном художественную сторону деятельности Рерихов. Сторонники другого пути меньше интересовались художественным творчеством Рерихов, но больше внимания уделяли изучению Живой Этики и "Тайной Доктрины". Первые даже не подозревали, что есть вторые. Большинство вторых не осознавало ценности художественного творчества Рерихов, оккультных истин. Глу­бокий национальный характер сюжетов Рериха отталкивал их своей простотой и ясностью. Примерно так выглядели два разобщенных пути, ведущих к возрождению Рериховского движения и породивших такие сложные противоречия и открытое противостояние к началу третьего тысячелетия.

Выбор правильного направления стал настоящим испытанием для всех, прикоснувшихся к великому Рериховскому наследию. Созданный Святославом Николаевичем Международный Центр Рерихов стал камнем преткновения для всех последователей Рерихов и тех, кто занимался наследием в силу своих служебных обязанностей.

Весна 90-го года XX века ознаменовалась событием, важ­ность которого растет во времени: на Родину возвращалось из Индии уникальное наследие великих русских Подвижников, истинно Великих возродителей национального гения. Гения, через синтез которого явлена полнота чаяний и поисков Обще­го Блага Мира людей XX века. В условиях нескончаемых противоречий, невидимой борьбы, сопротивления, сознательно организованных препятствий наследие все-таки вернулось на Родину. Это выдающееся событие произошло благодаря героизму и мужеству человека — Людмилы Васильевны Шапошниковой. Без преувеличения уже сейчас мы можем назвать ее бесстрашные действия Подвигом. Но самое поразительное — это собственное творчество Людмилы Васильевны, пронизанное идеями Рерихов, Учения Живой Этики и гражданского бесстрашия. В нем удивительно соединилось писательское мастерство, философское осмысление реального жизненного пространства, глубинное проникновение в многомерность этого пространства, в его богатство и красоту.

Вспоминаю конференцию 1991 года, когда в Москву съехались представители наскоро созданных рериховских обществ с требованиями отдать советской общественности ценности, привезенные Людмилой Васильевной из Индии. И особенно, помнится, требовали отдать "Огненный опыт Е.И. Рерих" — так называли дневники Елены Ивановны. Меня, как художника, тогда поразило то, что их не интересовали картины, вещи Н.К. и С.Н. Рерихов. И вообще материальные ценности их как-то странно не интересовали. Казалось бы, для вчерашних материалистов и атеистов должно быть как раз наоборот. Но тогда трудно было что-нибудь понять. Сцену оккупировали неизвестные люди, трибуну заняла Л. Стрельцова — тогда сопредседатель киевского городского общества "Рериховское общество Украины", за отдельным столиком сидела неизвестная нам и большинству рериховцев Людмила Васильевна Шапошникова — доверенное лицо Святослава Николаевича Рериха, который передал наследие свое и родителей русскому народу в такой необычной для наших людей форме — общественной организации. Зал представлял собой толпу, которая все время кричала, напряжение было невыносимо. В полном одиночестве, с необычайной грустью и тоской смотрела на все это Л.В. Шапошникова. Можно с трудом представить, что она могла чувствовать и переживать в это время. Вместо радостной презентации и благодарности — такая неблагодарность, да и еще такое жестокое обвинение: что нужно вырвать из лап КГБ уникальное наследие, подаренное советскому народу. Эта подлая ложь была убедительна своей правдоподобностью! Но это теперь понятно, какой это был стиль и жанр, а тогда надо было иметь мужество, настоящее бесстрашие в одиночку вступить в бой с оравой хитрых лжецов и тех, кто поддался этой лукавой затее. А их было очень много со всего Союза, только Украина представляла общества почти со всех областей.

К моему удивлению, как второго сопредседателя Киевского городского рериховского общества, открывшаяся картина была убийственна — предательство со стороны Л. Стрельцовой. Оно раскрывалось, шокировало своей наглостью по отношению к правлению общества и тем обществам Украины, которые она создавала и подчиняла себе. Такая роль Киева и большинства рериховских организаций Украины была ужасна. Неожиданность открывавшегося предательства-заговора была мучительна и позорна. Все логические доводы были на их стороне. Но молчание Людмилы Васильевны, ее выдержка и культура поведения вызывали уважение и доверие. Постепенно тьма рассеивалась и становилось ясно, что произошло на самом деле. Не все выдержали такое напряжение, но были в зале люди, которые просто чутьем определились и стали на сторону Людмилы Васильевны. Так была выиграна первая битва за наследие.

Жизнь оказалась сложнее: привезти из Бангалора наследие в Москву — это подвиг, но защитить его от неблагодарных соотечественников еще сложнее, особенно от тех, кто потерпел поражение, кто отступил, но только на время, чтобы обновить свои силы и подключить новые. Людмиле Васильевне и тем, кто остался с ней, предстояли большие испытания. И жизнь их выдвигала непрестанно.

Кто же были те, кто остался с Людмилой Васильевной, и кем была она по отношению к ним? И как начиналось то, что теперь называется Рериховским движением? На эти вопросы можно ответить теперь, спустя 11 лет. Мы, оставшиеся на третий день конференции, после того, как ушла эта обезумевшая толпа, энергия которой иссякла, были наивными людьми, судьба которых разными путями привела к Учению Живой Этики и которые пребывали в восторженном состоянии, как это бывает при первом касании. События развивались стремительно. Творчеством Н.К. и С.Н Рерихов никто особенно не интересовался и не углублялся в него, больше привлекало "запретное" — Учение Живой Этики. Тех, кто был опытнее и старше, в зале не оказалось: они действовали на расстоянии и втайне вынашивали свои планы. Многие претендовали на лидерство и на "законное право" распоряжаться наследием и доверием Святослава Николаевича. Этот процесс проходил где-то там, за кулисами. Там шло "сокровенное" брожение, вынашивались скрытые планы, проявлялись личные амбиции, особые мнения, недоверие и злые намерения. Имена всех этих лиц известны своим особым статусом кампании клеветы и нападок на Людмилу Васильевну и МЦР.

Людмила Васильевна же оказалась в центре Рериховского движения скорее поневоле, и не как почитаемый лидер, претворяющий в жизнь основы Живой Этики. Мне кажется, это важно понять, потому что многие впадают в специфическое оценочное состояние и выстраивают один ряд, ведущий к нивелировке ценностей и стиранию той разницы по вертикали, которая отмеряет "ступени опыта".

Людмила Васильевна была "вне статуса". Ее творческая деятельность уже тогда являла собой серьезный познавательный процесс, искренность, глубина и проникновенность которого привели ее к таинственным культурным слоям глубинной Индни. Вот как она писала о своей первой встрече со Святославом Рерихом:

" — Входите, я вас ждал, — неожиданно сказал он мне, сходя со ступенек крыльца. И я вошла. Вошла в тот удивительный волшебный мир, где продолжал царить дух тех двух Великих, давших жизнь стоящему передо мной. Вошла, чтобы больше никогда от него не уйти. Так состоялась в 1968 году моя первая встреча со Святославом Рерихом, младшим сыном Елены Ивановны и Николая Константиновича Рерихов, художником и мудрецом".¹

Ее энергетическое воздействие чувствуется во всем, она прониклась теми стремлениями, которыми пульсировали Рерихи. Вспоминаются слова Людмилы Васильевны: "У нас могут забрать наследие, вещи и даже наше тело, но никто не сможет забрать наших пройденных путей". Вот этих "пройденных путей" и не было у тех, кто "претендовал".

Оставаясь в центре Рериховского движения, Людмила Васильевна никогда не причисляла себя к этому движению, не пыталась его возглавить и управлять им. Рериховское движение должно быть признательно Людмиле Васильевне за те уроки, которые оно получило. Первый координационный совет образовался на этой злополучной конференции 1991 года, и, собственно, может считаться возрожденным рериховским движением, ставшим на путь борьбы и защиты рериховской концепции Культуры. Магнитом этого движения был Святослав Николаевич Рерих и его доверенная. Все, что было до этого, нельзя назвать Рериховским движением — это, скорее, разные группы, которые существовали сами по себе. Была уже утеряна та линия, которая вырабатывалась старшими Рерихами. "Подполье" все больше скатывалось в оккультизм, спиритизм, замкнутость, во все то, против чего предупреждали Рерихи.

Святослав Николаевич Рерих в своем обращении к рериховским организациям в 1992 году писал:

"Меня беспокоят попытки некоторых лиц без всяких на то оснований подвергнуть сомнению ее деятельность и тем самым выразить недоверие к моему решению. Людмила Васильевна остается по-прежнему моим доверенным лицом, и прошу вас всех это учитывать. Нежелание считаться с ее мнением привело к самодеятельной и несвоевременной публикации таких работ, как "Надземное ", "Напутствие вождю ". [Теперь можно добавить — днев­ники Е.И. Рерих. — В.К.]. Такая самовольная издательская дея­тельность вызывает во мне глубокую тревогу. Время публикации ряда работ, к которым были причастны мои родители Елена Ива­новна и Николай Константинович Рерихи, еще не пришло. Когда срок настанет, вам будет об этом сообщено ".

 

Людмила Васильевна постоянно критиковала движение за отчуждение от культуры, замкнутость, обособленность от общества, самомнение. Она ориентировала нас на верное понимание национальной формы культуры — единственной реальной формы, направляла на преодоление космополитизма, по­пулизма.

Старое мышление во всех формах оставляло свой отпечаток. Мы должны признать, что никто из нас, подошедших, не смог по-настоящему прочитать рериховское наследие и тем более не смог применить его к разворачивающейся новой действительности. Не хватало широты мышления и накоплений культуры. Мы с трудом распознавали действительность, и это факт. Нам удалось избежать многих фатальных ошибок благодаря последовательной творческой деятельности Людмилы Васильевны. Ключевыми ориентирами были ее философские труды и ее практические действия.

Людмила Васильевна взяла на себя огромную ответственность — выполнить завет старших Рерихов и последнего из великой семьи — Святослава Николаевича. И она его выполнила, оправдав доверие С.Н. Рериха. Время показало, что из всех претендентов, ездивших в Индию за наследием, Святослав Николаевич выбрал ту доверенную, которая отвечала требованиям, которая смогла найти равновесие между хранением и распространением. Время еще раз доказало, что "Люди начинающие стремятся выдать все узнанное, не задумываясь о последствиях. Много бедствий порождено такими неразумными выдачами, но опыт кует меры благоразумия. Только со временем можно найти истинные пути распространения"

. У Людмилы Васильевны был такой опыт благоразумия, она смогла сосредоточить силы на изучении наследия и введении его в научный оборот.

К сожалению, последние события наглядно продемонстрировали всем нам, что многие из тех, кто говорит на словах об Учении, единении, преданности, Общем Благе, бессовестно лгут и предательствуют и, лукаво мудрствуя, толкуют по-своему решение Святослава Николаевича и выбор им доверенной. Что им исполненные заветы, труды, созданный Музей, полная самоотдача, самоотверженность, которые никому из них не по плечу!

Горько перечитывать листы дневника Николая Константи­новича о предательстве Хоршей, которые захватили все учреждения, созданные Рерихами, распоряжались их имуществом и средствами, но самое главное — разрушили "русское дело", дело культурного строительства, Знамени Мира, Знамени Культуры. Понятно, если это делают чужие, но что толкает на это своих?

Нужно вспомнить конференцию "Духовный образ России" и доклад Д. Энтина с его специфическим американским интернационализмом и мессианством. Зал аплодировал стоя так же, как и на доклад Л.В. Шапошниковой. Этот триумф переполненной аудитории шокировал некоторых сидевших, и не нашлось никого, чтобы возразить и возмутиться. Ведь Д. Энтин выступал против самого названия конференции, выражающего патриотическую сущность всех четырех Рерихов, синтез национального гения России, национальной формы культуры.

Одна Л.В. Шапошникова вмиг усадила бисирующую публику своим возмущением. Последователям Рерихов был дан суровый урок. Такие моменты, как археологические срезы грунта, показывающие наслоения прошлого и состояние настоящего, подобны обвалу и каким-то образом обнажают будущее. Время показало, на какое сознание имело влияние воздействие Энтина. В этот миг встретились два мировоззрения — старое и новое, своекорыстное и самоотверженное, за каждым из них люди — мы. Людмила Васильевна опережала время, а вернее, она шла в ногу со временем, мы не успевали, у многих не хватало энергии, интеллекта, культуры, желания. Не хватало самокритичности, самооправдание уводило в сторону.

В ответ Энтину и аудитории Людмила Васильевна говорила: "Национальная культура и национальность — это краеугольные камни, положенные в будущее всего человечества. Рерихи возражали против узконационалистических позиций, но всегда несли в себе русскую культуру, на которой взросли, ценили ее и защища­ли. И именно в силу такого отношения к собственной культуре они понимали и ценили культуру других стран. "Лишь широкое построение, — писала Е.И. Рерих, — в мировом масштабе, идущее от национального гения, может поднять значение его родины и ее положение среди других стран ". То же, о чем говорил докладчик, относится не к национализму, а к его крайней форме — шовинизму"⁶. Заканчивая свой ответ Энтину, Шапошникова говорила: "Я далека от мысли, что господин Энтин не причастен к Живой Этике. И потому хочу показать, как опасны неточности и вольная трактовка Учения. Как неприемлемо забегание вперед и отрыв от исторической действительности конкретного времени и пространства, вне зависимости под какими лозунгами это делается. Именно Россия, и никакая иная страна, прошла через опыт такого отрыва и ей есть чем поделиться с остальными царства­ми-государствами" 7. Урок ни в коем случае не оскорблял никого, он вносил ясность и взывал к огромной ответственности, но Энтин принял его как оскорбление и больше в МЦР не появлялся.

Идея конференции "Духовный образ России" имела целью раскрыть ту глубинную суть Единства, которая была заложена на Руси испокон веков, как автономное единство славянских племен. Это мозаичное единство в многообразии, единство красоты и неповторимости, которую воплотила Русь в строгом выражении Оранты — Софии Премудрости Господней — "Нерушимой Стены" киевской мозаики, вдохновившей Николая Константиновича на создание мозаики над западным порталом Троицкого Собора в Почаеве. Предчувствуя угрозу первой мировой войны, он собрал сонм Русских воителей. В своем очерке "Русский век" Рерих писал об этом: "Тридцать лет тому назад на Почаевской мозаике мне захотелось созвать сонм русских воителей. Так над западным входом собрались славные воины, ставшие крепким дозором. Скоро от Запада пришел враг. Враг всякой Руси, враг всех народов русских. Но просчитался враг, жестоко просчи­тался, ибо не понял сущности народа русского "8.